История пирсинга

У истоков экспансии пирсинга в современное западное общество стоят три су6культурные группы: панки, современные дикари и фетишисты. Они стали проводниками этого явления, к 1980-199О годам хх века охватившего самые широкие слои общества и ставшего поистине универсальным. Однако прежде чем говорить о современных значениях, определяемых конкретным местом, моментом, группой, отметим, что пирсинг не менее древнее явление, чем тату.

Пирсинг (от аuгл. pierce - «дырявить») прокалывание ушей, бровей, языка, крыльев носа, надбровных дуг, губ, подбородка, сосков, пупка, половых органов и других частей тела серьгами (пирсами) из хирургической стали. Впоследствии могут вставляться украшения из золота, серебра, титана, циркония, ниобия, но ни в коем случае не из никеля, меди и прочих окислящихся металлов.

Пирсинг ведет свою историю если не с тех же времен, как и татуировка (не менее 10 тысяч лет!), то приблизительно оттуда же - с Африканского континента, с островов Полинезии, из Южной и Северной Америки.

Напомним историю: племя масаев в Кении известно тем, что они делают гигантские дыры в ушах у взрослых, чуть поменьше - у детей. Проколы делают всем поголовно, вставляя украшения из бисера или деревянные. В губах - многоярусные украшения размером с блюдце. На замужество женщин указывают длинные сережки из жемчуга, но и не только они. Женщины племени топоса до сих пор вырывают себе нижние зубы так, чтобы зубы на верхней челюсти подчеркнуто выдавались вперед, как у коровы - животного, призванного быть примером для замужней женщины; к нижней губе они подвешивают длинный металлический стержень с загнутым концом.
Одна из версий обезображивания лиц африканскими женщинами гласит, что это делалось специально, чтобы отвадить охочих до «живого товара» работорговцев, частенько наведывавшихся в приморские области восточной и западной Африки. Более древняя традиция повествует о связи украшений в виде клиновидных пластин, либо в виде дисков в губах женщин африканских племен (кишепо, покоты) с тотемным культом определенного вида птиц и стремлением достичь большого сходства с их необычным клювом.

Помимо чисто эстетического значения каждый знак инициации, будь то пирсинг ушей, рта или носа, а также скарификация, нательная живопись, татуировки, тонзуры, удаления зубов, иссечения, содержит информацию о своем носителе: из какого племени он происходит, его возрастную группу, подвиги на войне и в любви, социальный статус.

Вообще, значение украшений, располагающихся возле естественных отверстий (нос, рот, ухо, половые органы), универсально: это всегда попытка помешать проникновению в организм злых сил и недобрых энергий.

В наши дни, лучшего способа заработать на продаже фотографий с такими пирсингами охочим до диковинок туристам, не найти. И власти Кении, Танзании, Нигера, да и других африканских государств, поначалу жестко взявшись за искоренение «племенных пережитков» сегодня пошли на попятный. Они смотрят на такие «шалости» сквозь пальцы, и если впрямую не потакают обычаям модифицировать свои тела, то уже не мешают зарабатывать честную деньгу местным оригиналам, которые умудряются сочетать нехитрый бизнес с отдаванием дани своим древним традициям.

Папуасы подразделяют украшения на «успешные» и «неудачные». «Успешное» украшение должно быть блестящим, переливаться тысячью цветов; оно предвещает изобилие, указывает на то, что дары многократно окупятся. Самые лучшие украшения меняют того, кто их носит, до неузнаваемости. В первобытных обществах страсть к переодеваниям, к карнавальному маскараду порой заводит очень далеко, превращая людей в магических животных или духов (в том числе предков).

Перья и косточки, зубы и клыки, разноцветные притирания и маски зверей и птиц позволяют балансировать на грани (на острие) знакомого и неведомого, человеческого и неизвестного. Украшения не просто маскируют существо, они его освобождают, снимают ограничения, делая из него сверхчеловека. Украшение - магический атрибут, способный наделить обычного человека волшебной силой. Но цель его вполне земная. Она направлена прежде всего на эротические и социальные отношения между людьми. Так украшение помогает осуществить симбиоз тела и духа. Но речь не только о племенах. В Древнем Египте проколов пупка («Кольцо королей» ) не чурались фараоны, царицы, жрецы, где считалось, что его обладатель имеет множество привилегий. На маске юного фараона Тутанхамона (хранится в Каирском музее) ясно видны дыры в обеих мочках ушей.

По данным Дуга Моллоя, в Древнем Риме суровые воины-легионеры пробивали соски, для того чтобы закалить характер, показать свою отвагу и мужество и даже пристегивать к этим кольцам свои плащи (туники). В Индии и Непале до сих пор принято продевать кольца в нос, а индусская каста Садусов практикует разного рода манипуляции и истязания тела - удлинение или укорочение пениса, бичевание пиками, протыкание иголками, ношение предметов, подшитых под кожу, и так далее.

Пирсинг встречается у мужчин и женщин в Юго-Восточной Азии, Сибири, средневековой Европе - у охотников, купцов, девушек легкого поведения. Серьги носились для красоты, для специального обозначения, а также и на «черный день» у солдат или моряков (если моряк погибал в далекой стране, то за стоимость золотой серьги его могли хотя бы достойно похоронить).

Название генитального мужского пир синга «Принц Альберт» берет свое начало от имени его первого обладателя - принца Альберта, любившего носить очень тесные брюки. Для того чтобы пенис не мешал при верховой езде и ходьбе, он вставил в него кольцо, при помощи которого при-
креплял его к брюкам. Глядя на пример царственной особы, другие приближенные ко двору сэры стали подражать Альберту, переняв такой своеобразный способ крепления мужского органа, который с успехом и без изменений дошел до сегодняшних дней.

Западная цивилизация долго и упорно сопротивлялась идее модификаций тела, считая их чем-то противоестественным природе человека. Хотя в XVII-XX веках существовала и существует развитая мода на корсет и татуировку в различных слоях общества, а швейцарское местечко Аппенцель в Альпах вообще знаменито своими жителями, носящими знаменитую золотую или позолоченную серьгу, состоящую из двух частей - замочка в виде простого кольца или в форме змеи, кусающей себя за хвост, и ложечки для снятия сливок, иногда достигающей весьма внушительных размеров (до плеча).

В наши дни пирсинг делают главным образом ради украшения. Люди стремятся не отстать от моды, быть похожими на симпатичного или известного человека. Порой отдают дань мазохизму, либо повышают чувствительность тела для сексуальных игрищ. У кого-то формируется особый вкус к панку - музыкальному (но и не только музыкальному) стилю, где легендарные Sex Pistols - Роттен, Вишиоз ввели в практику прокалывать себе булавками не только куртки, штаны и обувь, но и уши, брови, ноздри, ногти. Некоторые на время зашивали себе рот, веки, стремясь испытать себя. Такое вызывающее пренебрежение к собственному телу бьuю призвано активно, эффектно и непристойно продемонстрировать произвольность человеческого восприятия, разоблачить эстетические условности.

В основе желания сделать пирсинг лежат глубоко личные, интимные причины, а иногда и случайность. Это может быть спор или приснившийся сон, а может - желание попасть в «тусу». Существуют и достаточно жесткие направления, где вьщеляются такие способы себя испытать, как подвешивание (хэнгинг), перетягивание друг друга за свежесделанные пирсы (пуллинг) или зашнуровывание себя в корсет, связывание («bondage» ), что относится уже к «современным дикарям» - направлению, достаточно мощно проявившемуся в США в 1970-х годах (Дуг Моллой, Факир Музафар ) и фетишистам.

В конце ХХ и начале ХХI века пирсинг стал самостоятельным трендом, который использовали в своих рекламных кампаниях знаменитые модельеры Келвин Кляйн, Вивьен Вествуд, Жан-Поль Готье. Искусство пирсинга очень самобытно. Оно акцентирует внимание на человеческом теле как материальном носителе пластической выразительности - в форме различных течений боди-арта и свободного фигуративного искусства. Можно предсказать еще большее увлечение пирсингом самых разных людей, ибо сегодня становится понятно, что за внешним легкомыслием, модой и погоней за красотой стоят глубокие вопросы. Пирсинг затрагивает фундаментальные темы, связанные с историей человечества, с его выживанием в век реального апокалипсиса, нехватки чего-то жизненно необходимого. В пирсинге и его разновидностях человеческое тело примеряет на себя синтез плоти и стали, живых мышц и титановых механизмов.

Кутюрье Жан-Поль Готье воздает должное памяти Орлеанской девственницы, изобретая образ амазонки, бряцающей металлом и ремнями. Его коллекция «Хай-Техно», иронически обыгрывающая тему использования вторсырья и утилизации отходов, объединяет металлические элементы, блестящую кожу, груди-снаряды и шаровые ситечки для заварочных чайников вместо ушных подвесок. Молодое поколение активно использует все понастоящему оригинальное, не стесняясь выставлять напоказ «ритуальные перфорации индейцев кайапос, пронзенные языки великих майанских жрецов, кольца в сосках, папуасскую косточку в носу», наделяя их собственными значениями и знаками. Многозначный смысл раскрывается на примере неожиданных, иногда эпатирующих связей, когда на культурном ландшафте вырисовываются скрытые ранее обширные территории, где изобразительные искусства, кино, мода, музыка и история соединяются воедино посредством модификаций тела, творя поэтичную метафору в настоящем «здесь и сейчас», а не в придуманном футурологами будущем.

Интересная точка зрения на пирсинг состоит в том, что культ совершенного, загорелого, накачанного, с удаленными жировыми отложениями тела - недоступный, иллюзорный идеал красоты - насаждается гламурными журналами и модой как якобы общедоступный. С его пусть кратковременной, но болью, пирсинг является ярко выраженным атрибутом готики, противопоставляемой сегодня гламуру. Боль принято скрывать, от нее отворачиваются, но от этого страданий не становится меньше. Прокалывая свое тело или подвергая его тем или иным модификациям, человек на практике «восстанавливает отношения с болью» и обретает радость чувствования себя настоящего. К тому же пирсинг представляет тело единственным, что принадлежит пока человеку целиком и полностью. И тем самым берет своеобразный реванш над всепроникающим и иногда подавляющим присутствием технологий, воплощая собой изменчивый дух времени, насквозь пронизывающий современную культуру.